Яой — одно из самых отвратительных порождений японской культуры. Лишённый смысла, лишённый достоверности и реалистичности, лишённый каких-либо попыток отразить действительность или человеческое отношение к действительности, он не заслуживает права называться жанром художественных произведений. Суть яоя — фэнсервис для девушек. Мальчики, поведением полностью совпадающим с поведением девочек (любовь к всяким рюшечкам, кокетство, ветренность, наигранная нежность) влюбляющиеся в других мальчиков, являющихся женским идеалом мужественности и красоты. Извращённый эллипс, пытающийся обойти культурное табу на «первый шаг» со стороны женщины в любовных отношениях с мужчиной. Женщину заменили на мужчину, оставив в исходными и характер, и поведение, и даже физиологические реакции на сексуальное возбуждение.

Сёнен-ай (shounen-ai), лишь разновидность яоя, в которой один из партёров — юноша или подросток. Всё остальное — характерные черты яоя. Не более. Как пример махрового яоя и сёнен-ая нельзя не назвать Sukisyo.

Постепенно обогащаясь и развиваясь, яой добавил в аниме весьма много «строительного материала», отдельных образов, которые потом с успехом использовались в других произведениях: страдающие ангелы, изнурённые страданием яойные бисёнены-злодеи, тонкая проволока, спелёнывающая жервтвенную фигуру... Но сам жанр оставался в стагнации. Даже лучшие представители его, такие как Yami no Matsuei и Gravitation не ушли далеко. Давили каноны, заставляющие жанр быть нереалистичным. Невозможно сделать из девочки мальчика лишь дорисовав соответствующие детали. Поведение, характеры, реакции на события — всё оставалось исключительно женским. Плюс, ещё характерная для сёдзе-жанра любовь к страстно-тягомотному мыльному сериалу, с бесконечными недостоверными совпадениями, расставаниями и сближениями. Отдельно ещё надо упомянуть женскую любовь к показушной трагичности и жестокости. Основное различие «женской» и «мужской» — это причины. Если «мужская» жестокость — это, пардон, банальный мордобой по поводу (возможно, с последующим изнасилованием ^_^), то женский тяготеет к визуальной трагичности, к предрешённости и безысходности. Герой, который просто обречён убить свою возлюбленную. Именно обречён, не вынужден. Классическими примерами такого можно назвать Fushigi Yuugi (где героиней обязательно трапезничают в финале разгула желаний), Mai HiME (где героини обязательно вынуждены сражаться друг с другом, причём ставкой в битве служит жизнь самого любимого ими человека), X (в котором антипод главного героя обязательно выбирает противоположную сторону по отношению к выбору героя, да ещё и убивает его девушку)...

Loveless как раз пример ортодоксального яоя. Принципиально трагичная система боёв (удары принимает на себя возлюбленный атакующего); мальчик, неотличимый по поведению от девочки. Второй герой — почти классический сэмэ (старший в паре).

Для усиления начального впечатления, скажу, что сделан он по незаконченной манге, и как все произведения, которых настигла подобная судьба, остался в состоянии «недосняли». Оборванные сюжетные линии, без смысла появившиется герои. Обещание «всё только начинается», звучащее в последней серии.

12 серий, достаточных в качестве пролога к долгому сериалу. Но никак не являющиеся самостоятельным произведением.

И всё же талант J.C.Staff ощущается в полный рост. Loveless получился настолько хорош, что его можно сравнивать даже с обычными анимешными сериалами. Среди всего яоя, Loveless — лучшая работа за всю историю аниме. Ортодоксальный, соблюдающий все правила обычного яоя, он сумел скрыть, замаскировать, объяснить и обойти все слабые места яоя.

Всего несколько допущений, кардинально меняющие впечатление при просмотре. Наконец-таки появились девушки на равне с мальчиками. Негласное табу, в котором в яое сексуальными объектами могут быть только юноши-укэ, нарушили, всего лишь добавив несколько девчонок и мальчишку, влюблённого в девочку.

Лишь несколько штрихов реализма, чуть большее внимание к действительности — и яойные мотивы перестают быть абстрактной конструкцией, мягко вписываются в действительность, обретают жизненность и естественность. Вместо противоествественного засилия яойных бисёненов на экране появляется простая идея: в любви пол не важен. Идея эта гармонично дополнилась явной юрийной линией, окончательно смещая фокус с наличия романтичного яоя на наличие «романтичной трагичности».

Оригинальные, характерные исключительно для J.C. Staff решения, с самых первых моментов выделяют Loveless среди стандартно-школьных романтических историй. Нигилизм, детское противостояние парии и коллектива. Начала плетущихся интриг, слухов. Двуличность.

Всё показывается в простых, достоверных формах.

Отличная сцена встречи двух героев, достоверная и правильная. Ни один 12ти летний мальчик, если взрослый незнакомый дядя поймает его за руку не станет краснеть и влажно моргать глазками. Вырваться, убежать — вот естественная реакция.

Именно такие естественные сцены, не следующие очевидному девическому штампу «они встретились глазами и в их сердцах вспыхнула вечная любовь», старающиеся быть близкими к дейcтвительности, и составляют немалую толику очарования Loveless.

Впрочем, увы, сам сериал, не получив продолжения, остался странным вступлением ни к чему. Много, очень много всего. Оборвавшееся даже не на середине, на самом начале, повествование, увы...

Блестящие сюжетные решения (о, эти кошачьи ушки, в мире Loveless указывающие на девственность их обладателя), отличная графика, хорошо проработанные герои — всё пропадает вместе с финальными титрами. Ни единой идеи, ни единого настроения, ни сюжета. Всё обещают, но почти ничего не успевают показать.